Человек рождается дважды. Книга 1 - Страница 29

— В дорогу! Последний переход — и Элекчан.

Все наскоро перекусили и собрались. Рузов уже снова стонал и жаловался у палатки конюхов.

— Какая же скотина. Так всю дорогу и едет, — снова не выдержал Николаев.

— Брось ты его, пошли, — отмахнулся Колосов и посмотрел на вершину Яблонового перевала, за которым таился Элекчан.

Только к вечеру от группы к группе покатилось желанное: Элекчан! Элекчан!

Долгожданный Элекчан. Ещё тридцать километров — и конец сухопутного маршрута. На берегу небольшой речки ровная поляна с редким лиственным лесом. Справа рубленый домик с тесовой крышей и крылечком. За домиком складские навесы. На берегу два таёжных барака. В низине конебаза и баня. А дальше, в лесочке, одинокая юрта. Вот и весь посёлок.

Высокий грузин выскочил на крылечко домика. Приход транспорта застал его врасплох. Он бросился навстречу прибывшим. Не успел он сбежать с крылечка, как небрежно одетое оружие поползло вниз, увлекая за собой и брюки. Он попытался что-то поправить, но, убедившись в безнадёжности этого, махнул рукой и вбежал в домик.

— Кто это? — спросил Колосов скуластого человека, появившегося из конюшни.

— Дурной башка, знать надо. Лошадь узнают по зубам, учёного по очкам, таёжника по бороде, а начальника по штанам. — Он насмешливо покосился на домик и добавил — Новый начальник наган таскает, комаров пугать.

— Баня! Баня! — И Колосов, как и все, первым делом пошёл ломать берёзу на веник.

В бараке было душно, где-то над головой назойливо звенели комары. За весь путь Колосову впервые не спалось. Он осторожно поднялся, переступил через спящих людей и вышел за дверь. Ночь была тёплой и тихой, на небе застыли перистые облака. Костры давно погасли, но их синий дым продолжал висеть над Элекчаном. Казалось, заснули не только люди, но и весь таёжный мир.

Он сбежал к речке, сбросил рубашку и стал обливаться. Сразу же нахлынула туча гнуса.

— Юра, как вы можете так? Боже мой, да вас в этой комариной туче не видно. Одевайтесь скорей.

— А, Женя! Вы что не спите? — узнал он её по голосу и, не оборачиваясь, сдёрнул с кустов рубашку, смахнул ею комаров и только тогда повернулся на голос. Женя сидела на берегу, обхватив колени, пряча под накомарником руки.

— Не спится, духота.

Колосов вылез на берег. Женя поднялась и заботливо расправила ему воротник.

— Не надо, Женя, я сам, — смущённо отодвинулся он, вытирая руками лицо.

— Скажите, Юра, почему вы смотрите на меня неприязненно? Разве я сделала что-нибудь плохое? — неожиданно спросила она, отбросив накомарник на поля шляпы, и посмотрела ему в глаза.

— Как на всех, так и на вас.

— Неправда, я всё вижу, — проговорила она задумчиво и грустно, отмахиваясь от наседающего гнуса.

— Просто грубым уродился.

— Верно, вы немного диковаты, но сколько же в вас смелости. Вы замечательный парень, пожалуй, лучше всех, — возразила она.

— Тоже мне, замечательный. Да вы просто меня не знаете, — пробормотал он.

— Зачем вы сказали тогда, что скандал с Рузовым по вашей вине?

— Захотелось посмотреть, как он это воспримет.

— Только? — Глаза ее вспыхнули лукавым недоверием. — А всё-таки, почему вы думаете обо мне плохо?

— Почему я должен что-то думать? Какое мне до вас дело?

— Неужели никакого?

Она быстро пошла к домику, где ночевали женщины…

— Юрка, что это такое рябит на воде? — остановился Николаев. По небольшой протоке словно пробегал ветерок, оставляя рябь.

— Ребята, хариусы! — уже кричал Толька с другого берега.

Воды в протоке было мало. Она превратилась в мелкое озерцо. Рыба металась из одного конца в другой.

— Давайте загоним её в один конец, двое лягут поперёк и загородят ей выход, а один будет вылавливать, — предложил Колосов и, не ожидая других, сбросил одежду. — Ты, Толька, лови, а мы перегородим.

Сколько они ни бились, но задержать рыбу в одном из узких концов протоки не удавалось. Она билась о ноги, проскальзывала между рук, перепрыгивала через валяющихся в грязном иле парней и уходила.

Всегда спокойный и рассудительный Анатолий гонялся за стайкой, падал в воду, хватая вместо рыб пригоршни грязи.

— Ну кто бы мог подумать? — разводил он руками и снова лез в воду. Полчища комаров жалили, парни не отступали.

— К чертям, бесполезное дело. Пошли! — не выдержал Коля.

— Я никуда не пойду. Столько мучились и уйти? Надо её загонять. Не выдержит, не железная, — решительно возразил Юрий. Его поддержал и Анатолий.

— Юрка прав, уж если взялись, отступать стыдно. Только следует подумать. Одними ногами, пожалуй, её не возьмёшь.

— Толька, да ты молодчик. Вот уж верно, и кто бы мог подумать? — Колосов расхохотался.

— Я, конечно, не рыбак, — пробурчал Толька. Сощурившись, он поглядел в воду, а потом, крадучись, пошёл по берегу. Парни недоумевали, а он быстро опустил в воду руку и, ошеломив их, выбросил на берег хариуса. Они изумленно переглядывались, а он выбросил Ещё несколько рыб.

— Что это Ещё за фокус? — подбежал к нему Колосов.

Толька засмеялся:

— Становитесь в ряд. Пятнадцать раз из конца в конец — и вся рыба наша.

— Не понимаю, расскажи! — пристал к нему Юрка.

— Пойдём, сразу поймёшь.

Толька с загадочным лицом, мутя воду, зашлёпал по протоке.

— Внимательно присматривайтесь. Вот так! — Он снова наклонился и выхватил рыбину. — Понятно?

Хариусы стояли у самого берега, выставляя из воды чуть вздрагивающие жабры, отгоняя хвостами ил.

— Толька, ты великий человек! Как ты их здорово охмурил, — хохотал Юрка, набивая рыбой снятую рубаху.