Человек рождается дважды. Книга 1 - Страница 55

— Я видела вас на пароходе. Вы танцевали с одной интересной девушкой. Где же она сейчас? — Тут же ей стало стыдно: ещё что-нибудь подумает.

— Я, положим, знаю вас ещё с Владивостока, — в свою очередь сообщил он просто. Улыбнулся и поцеловал ей руку.

Валя почувствовала, как у неё даже спина покраснела. Она хотела сказать дерзость, но тут же вспомнила, что он уклонился от ответа на её вопрос. Ну, значит, тоже… — подумала она, и ей стало жалко этого красивого, изысканного молодого человека: он не сумел удержать Женю. С ласковым сочувствием тихо спросила:

— Как вы могли меня знать Ещё с Владивостока?

— Ваши глаза, пушистые косы нельзя не заметить. Я видел их не раз во сие, — заговорил он игриво и, подняв глаза, ахнул — Где же они? Куда вы их девали? Неужели взамен эти милые завитушки?

Его огорчение казалось настолько искренним, что Валя расхохоталась.

— Зачем они? С ними только одна волынка…

Алла Васильевна закашляла. Валя поняла и сразу поправилась:

— Вы простите, я всё ещё по студенчески, С ними столько хлопот. Нужно мыть, сушить, а где? Я собираюсь ехать в полевую партию,

— Вы решительная девушка. Как же я завидую вам! Мне предлагают поехать в тайгу, а я боюсь. Не верите? Честное слово. — Он заговорил просто, доверительно.

Левченко, извинившись, вышла на кухню. Корзин начал рассказывать о себе, не щадя самолюбия. Вале это нравилось. Она чувствовала себя сильной и нужной ему.

Приятная мягкость в голосе, движениях располагали. С ним было просто и весело. Валя с удовольствием слушала его.

Вот в коридоре стукнула дверь.

— Валюша, ты дома? — услышала она голос Нины и стала прощаться.

Нина с Сергеем уже вошли в комнату. Сергей избегал заходить к ней, но сегодня он был в приподнятом настроении. С удовольствием принял приглашение и, снимая шинель, оживлённо говорил:

— У меня наконец праздник. Петров не обманул наших надежд. Молодец! И он, конечно, не один. Таких уже много, но его я считаю, если можно так сказать, творением своих рук. — Он радостно засмеялся и полез в карман шинели за папиросами.

Валя побежала на кухню ставить чайник. Фомин присел у стола. Матовый свет настольной лампы освещал его задумчиво-радостное лицо, и оно казалось ещё приятней. Нина посмотрела на него счастливыми глазами и, доставая из шкафчика стаканы, спросила:

— А убийство Красюка не является одной из ответных мер уголовников?

— Обвиняется Лыков. Обоюдная драка. Нож Красюка. В парикмахерскую никто не заходил. Это утверждает стрелок, дежуривший на вышке. Всё это произошло, очевидно, с утра. Часов около десяти в бане парился заключённый Гайдукевич, по кличке Колюха. У него не оказалось папирос, и он попросил банщика взять в парикмахерской. Тот так и не достучался и утверждает, что там кто-то уже храпел, хотя он и не придал этому значения.

— А что показывает сам Лыков?

— Был пьяный и не помнит. Поскольку избит сам, возможности драки не отрицает, хотя и клянётся, что никаких счётов с Красюком не имел. Единственное, что отказался сказать — откуда получили спирт. Да и не скажет: это значит кого-то предать. Улики против него, но мы ведём тщательное расследование.

Пришла Валя и села на кровать, поджав под себя ноги. Со стороны донёсся гул, будто тяжко ахнула земля. Горы раскатили по тайге грохот, похожий на далёкие раскаты грома. Валя вскочила и бросилась к окну. Над вершиной сопки выплывал жёлтый край луны. По чистому небу бежали тонкие облака.

— Что же это могло быть?! — воскликнула она.

— Первый массовый взрыв. В порту отвоёвывают у скал площадку для сооружений, — разъяснил Фомин, посматривая с улыбкой на испуганную девушку. — Наш заключённый, инженер Доминов, предложил разрушить скалу, оставив взорванную породу на месте, чтобы не загромождать дна бухты.

— Нина Ивановна, кипит чайник, — постучала соседка в дверь.

Валя взяла стаканы и вышла. Нина, накрывая на стол и проходя мимо Сергея, прижалась на миг щекой к его лицу.

— Милый ты мой! Может стоит рассказать всё Вале, а то мне кажется, что я постоянно ей лгу…

— Может быть, когда вернёмся с трассы? — Он ласково притянул её к себе.

За дверью загрохотала крышка чайника.

— Обварилась?! — схватилась Нина и побежала на кухню. — Валюша, что случилось?

— Ничего. Уронила крышку, и всё,

— Ты сегодня очень рассеянная. Что-нибудь тебя беспокоит?

— Нет. Просто задумалась, а что?

— Беспокоюсь, родная. Ты последнее время постоянно одна, — проговорила виновато Нина и робко сообщила — Завтра мы, Валюша, уезжаем на строительство дороги, в командировку. Может быть, на неделю, а то и на две. Будь осторожна, осмотрительна, — и она принялась разливать в стаканы чай.

— Верхом?

— Да. До двадцать третьего километра на лошадях, а дальше в тайгу на тракторе.

— С Фоминым?

— Не только, Нас выезжает несколько человек обследовать состояние лагеря. — Нина увидела на углу плиты голубой конверт. — Мне! — схватив письмо, побежала в комнату и принялась читать.

Валя молча принесла стаканы и расставила на столе.

— Ну, молодец! Умница! — шептала Нина, пробегая глазами по страницам письма. — Милый мой человечек! Умница! — повторяла она с нежностью.

— От Татьяны?

— Да. От Маландиной. Какая молодчина, поступила на краткосрочные курсы топографов. Собирается закончить их к весне и приехать, как она считает, с нужной специальностью. Чудесная девушка! — добавила она задумчиво и придвинула к себе стакан.

— Что это за необыкновенная особа, сумевшая «нас» так глубоко и радостно взволновать? — спросил шутливо Фомин.