Человек рождается дважды. Книга 1 - Страница 97

— Мальчишка! Всё такой же сумасшедший. Вот и встретились. Ну, дайте на вас посмотреть. Да какие вы взрослые! Совсем мужчины. Встретишь на улице и, пожалуй, не узнаешь.

Колосову не терпелось услышать о Вале, но Нина Ивановна говорила только о себе. Он смотрел на неё вопросительно, а она, как бы не понимая, ни разу не упомянула её имя. Тогда Юрий не выдержал и, сделав весёлое лицо, безразлично спросил:

— Как там наша Валька? Собирается приехать на прииск?

Нина сразу стала озабоченной.

— Ну хватит, сейчас я только врач. Показывай, Анатолий, свою ногу!

Юрку ошеломила её резкость. Он понял, что ей нечего сказать о Вале. К горлу подкатился комок. Чтобы не выдать волнения, он схватил пустое ведро и выбежал за снегом.

Валька! Валька! Неужели всё это было ложью? И прощание, и поцелуи, и слёзы? Тогда для чего это было нужно? Для чего? — спрашивал он себя и снова видел слёзы в её глазах. Нет, эти глаза не могут лгать. Пусть там что-то произошло, но он будет верен своему слову, пока не встретится и не переговорит лично.

Нина осматривала ноги Белоглазова.

— И вы считаете, это надолго? — беспокоился Толька.

— Может затянуться на месяц-два и больше.

— А если отнять?

— Две-три недели. Но зачем отнимать?

Белоглазов задумался.

— У меня нет времени и возможности возиться с ногами месяцы. Да и, собственно, зачем мне этот палец? Нет, Нина Ивановна, будем резать. Две недели я могу ещё валяться, пока занимаюсь чертежами и макетом.

— Напрасно. Следовало бы подождать. Да у меня и нет инструментов.

— Я не могу ждать. А кость перепилить можно ножовкой. Вон у Юрки есть.

Нина улыбнулась:

— Толя, я тебя не узнаю. Когда бы ты хотел сделать операцию?

— Сейчас!

— Здесь нельзя, нужно в амбулатории.

— Хорошо, я пойду. — И Белоглазов стал собираться.

— Нина Ивановна, посмотрите заодно и Валерку. У него цинга, — попросил Колосов.

Матвеева подошла к койке Самсонова. Увидев окурки, прикрикнула на него и велела встать. Он поднялся, заспанный и распухший.

— Молодой человек, стыдитесь. Столько солидности и такой неряшливый. А ну, поближе к свету. Не бойтесь, да и поживей, — командовала она. Валерка покорно поднялся и пошёл к столу, щурясь от Яркого света. — Да, вы окончательно больны. Наверное, много спите, не гуляете? Такой могучий. Цинга не считается с телосложением и здоровьем. Откройте рот, повернитесь к свету. Вот так, — она крутила его громадную голову, поднимаясь на носках. Провела пинцетом по дёснам, и сразу же показалась кровь. — Ежедневные прогулки утром и вечером. Пить стланиковый отвар. Есть ежедневно солёную черемшу, сухой лук, сырую оленину.

— Оленину можно, а от прогулок прошу освободить, не подходит, — возразил Самсонов.

— Как? Вы Ещё шутите? — Она повернулась к Краснову — Михаил Степанович, положение больного серьёзное. Прошу вмешаться.

— Он комсомолец, обяжем подчиняться дисциплине. — Краснов строго посмотрел па Валерку.

— А тебя, Анатолий, доставлю до амбулатории. Молодец, — Михаил Степанович направился к двери, — Транспорт везёт литературу, культинвентарь и реквизит. Давайте раскручивать самодеятельность и культурно-массовую работу. Есть указание политчасти создать единую комсомольскую организацию. Будет легче.

— Давно пора. А то одна неразбериха. Чего только тут нет. И геолком, и гидрологическая экспедиция, и химлаборатория, и технический сектор, и так далее. Все самостоятельные, — проворчал Юрий.

— Всё наладится. В Магадан не зря съездил, — блеснул весёлыми глазами Краснов. — Скоро будет создано горное управление. Хватит сидеть в берлоге, сосать лапу и ждать лета.

— Мы готовы! — посмотрела на него Матвеева и взяла Белоглазова под руку. — Ну, мальчики, жду вас к себе. Хочется как следует расспросить, да и самой многое рассказать.

— Транспорт! Транспорт! — перекликались голоса по посёлку.

Колосов схватил шубу и выбежал из барака. Лошади ещё не показались, только из леса доносилось покрикивание конюхов, визг и скрип саней, цоканье подков и над кустарником, где проходила дорога, поднимались белые струйки. От жилищ к дороге бежали торопливо люди.

Колосов увидел Женю. У дверей своей комнатки она завязывала пуховый платок и всё никак не могла заправить концы его под воротник. А когда показалась первая лошадь, бросилась ей навстречу. Не спуская блестевших радостью глаз с подводы, она промчалась мимо Колосова, не заметила и попавшегося ей навстречу Николая. Спросив что-то у конюха, побежала дальше и скрылась в лесочке.

— Ну вот и дождалась Женя эту таинственную персону. Интересно посмотреть, что за тип? — проговорил Николай, подходя к Юрке.

— Почему тип? Женя — серьёзная девушка, значит, и парень чего-нибудь стоит. Я за неё от души рад, — возразил Юрий.

Николай натянул до бровей шапку и отвернулся.

— Ну, милаха! Пош-ш-шёл! — крикнул передний возчик, взмахнув кнутом, и вскочил в сани. Лошадь побежала ленивой трусцой мимо толпы, к серому срубу склада.

Но вот Юрий заметил и белый платок Жени. Она сидела на санях, рядом с человеком в тулупе с поднятым воротником, завязанным сверху красным шарфом. Обнимая его за шею, она заботливо стряхивала снег с шапки, постоянно наклонялась, заглядывала в лицо, что-то говорила и улыбалась. Поравнявшись с парнями, подняла светящиеся счастьем глаза, смущённо кивнула и снова наклонилась к человеку.

— В очках, как наш Толька. Наверное, геолог, — прошептал Юрий.

— В очках не в очках, а ты посмотри на её лицо, сияет. А хлыщ сидит как истукан и хоть бы что, — заметил Колька.