Человек рождается дважды. Книга 1 - Страница 34

Пламя клещами охватывало участок, на котором он работал, и в любую минуту могло соединиться. Он бросился вниз, стараясь проскочить в ворота огня, и прорвался рядом с полыхающими стенами пламени.

— Дурило! Это же таёжный пожар. Гляди в оба, изжаришься— и костей не найдут, — встретил его гневно мужчина, убегая к другому участку.

Ветер гнал огонь к складам. Люди старались оттеснить его к вершине. Работали трактора. Цепляя за концы тросы, сдирали тралами кустарник и целые деревья, стаскивая их в кучи. Канавы копали лопатами и рассыпали землю широкой полосой. Стучали топоры, трещали кусты. Всюду только и слышалось:

— Полундра! Поберегись! Руби здесь! Тащи!

Вскоре Краевский натолкнулся на штаб борьбы со стихией. Мужчина в зелёном плаще стоял на прогалине. Он внимательно следил за движением огня, бросая короткие фразы, и кто-нибудь из его людей убегал. Но тут же появлялись другие, быстро докладывали и, получив указание, исчезали. Краевского очаровала его спокойная уверенность. Отправляя очередного нарочного, он громко проговорил:

— Ещё раз напоминаю. Вы лично отвечаете за каждого пострадавшего на пожаре.

Краевский узнал директора Дальстроя Берзина.

Пожар бушевал до утра, но линию огня удалось оттеснить от складов. Только вместо зелёных склонов теперь земля щетинилась горбатыми клыками обгоревших корневищ стланика.

Через несколько дней после пожара Краевский зашёл в палатку, где жил Поплавский. Комнатка была разгорожена, и на топчанах спали другие люди.

— Где же эти «друзья»? — показал он на угол, отделённый раньше простынями. Один из лежавших ответил:

— Избавились наконец. Целые ночи то карты, то спирт, и ещё ничего не скажи. А как потянули за пожар, сразу прижали хвосты. Теперь жди, всплывут в новой проруби. Ну и людишки, чёрт бы их забрал! — Он мотнул головой и вышел.

День выдался хлопотливый. Фомин сразу же после развода побежал на строительную площадку авторемонтного завода. Провёл там беседу. Потом получил музыкальные инструменты и, сложив их в культурно-воспитательной части, занялся этапом, направляемым на строительство отдалённых участков дороги. После обеда поехал в порт принимать новых людей,

Проводив рабочих, отправившихся в тайгу, до поворота дороги, Фомин посмотрел им вслед.

Ровной коричневой лентой обозначилась насыпь трассы. На всём её протяжении чернели фигуры людей с лопатами, тачками и ломами. У речки велись отделочные работы. Ползали грейдеры и катки. Линия столбов связи гудела проводами.

— Смотри ты, уже улица? — обрадовался он. За работой он её и не заметил.

— Поберегись! — раздался позади предостерегающий крик. Из ворот стройки выскочила подвода с термосами и, грохоча посудой, сбежала к речке.

Фомин вспомнил, что надо зайти в тракторную колонну. С ней отправлялись первые трактористы лагеря. Рядом с гаражом уже стояли трактора с прицепленными санями. На одних — дощатый домик-общежитие, на других — крытая походная мастерская. Трактористы таскали тяжёлые Ящики с запчастями и инструментом. Прохоров стоял на гусенице и регулировал работу мотора. Тыличенко нёс два громадных Ящика и широко улыбался. Погрузкой распоряжался Глушков. Увидев Васю с двумя Ящиками, он подхватил один из них.

— С ума спятил? Да тут, поди, пудов до десяти будет?

— Що ты бачишь, Аркадий. Який це груз? — швырнул он с лёгкостью тЯжёлую ношу и, увидев Фомина, заулыбался Ещё добродушней. — Гражданин Фомин, вы слыхали, що вин мене балакае? Растолкуйте хоть вы хлопцу, що мени врач дви пайки приписав. Як же таке? Ист по дви нормы, а работать треба за одного? — Он вытер рукавом лицо и подошёл к Фомину. Спустился с гусеницы Прохоров, стали подходить и другие трактористы. Фомин пожелал им успешной работы.

К Прохорову подошёл молодой парень с чемоданчиком, перевязанным проволокой и, тронув его локтем, отозвал в сторонку.

— Передашь на двадцать третьем километре Косте Хрипатому. Там спросишь — скажут. Только лично в руки. Понял? — Заметив в глазах тракториста насторожённость, добавил: — Посылает Колюха. Так что держи да помни, — И хотел незаметно передать посылку.

— В ваши дела не вхожу и оставьте меня в покое, — отстранился Прохоров.

— Колюха передаёт, понял? — холодно повторил парень.

— Пусть хоть десять Колюх! Так что катись, дорогой! — Он подошёл к столпившимся вокруг Фомина парням.

— Смотри, обломаешь копытца! — с угрозой прозвучало вслед.

— Ну, счастливо, — повторил Фомин. — Главное — дисциплина. За вас несёт ответственность начальник колонны.

— Не подведём! Спасибо за специальность и доверие! — кричали весело парни.

— Просьба у нас к вам. Помните Каца? Он всё ещё за Тыличенко хлопотал и даже занимался с ним вместе на курсах. Посмотрите за стариком, тревожится за него Вася. — Прохоров перевёл взгляд на Тыличенко. Тот глядел на носки своих огромных сапог.

— Не беспокойтесь!

— Двинули! — скомандовал Глушков с трактора. Парни разбежались по машинам. Зарычали моторы, скрипнули сани. Трактора один за другим, грохоча гусеницами, поползли по избитой колее…

— Ты получал музыкальные инструменты? — окликнул Фомина начальник лагеря. — Где они у тебя? Надо посмотреть, что выделили.

— В палатке культурно-воспитательной части.

— Неосторожно. Можешь и концов не найти.

— Что вы? Это же для заключённых.

— Всё равно соблазн. Да и мало разве таких, которым на всё наплевать. — Начальник понизил голос и мягко добавил — Странный ты какой-то… Работаешь хорошо, с душой, но слишком доверчив и мягок. Нельзя так. Хотя, надо признать, заключённые тебя уважают,